РАЗНОПОЛЯРНЫЕ ЗАПИСКИ. ЧАСТЬ I

                                                     Детям, которые помнили и ждали, посвящаю.

...

  "Жена, не ведущая мужа вперёд, непременно толкает его назад"  

  Джон Стюарт Милль, англ. философ. 1806-1873.                                 

"Иные книги написаны не затем, чтобы поучать,
а затем, чтобы читающие знали, что автор
кое-что знал."
Иоганн Гете

"Знатоки литературы не пишущие книг, утверждают, что
повествованию нужна железная последовательность.
Пишущим книги остается только принять на веру этот
закон и постараться выполнить его."
К.Паустовский.

     Железная последовательность. Хорошо соблюдать ее пишущим, а как поступать мне? Пишущий Михаил Веллер, например, сначала написал книгу, а затем стал подбирать цитаты. Я же, почему-то, поступил совсем наоборот. Собрал афоризмы, цитаты и очень удивился. Оказалось – они есть на все случаи жизни. Мало того, уже нашлись шустрые, собравшие их в кучу. Теперь не знаю, куда и в какой последовательности их распихивать. Наплодили. Буду резать. Два пишем – три в уме.
И все-таки, все-таки…Умные люди писали ведь и для меня. И я пишу для себя, хочется оставить след, то бишь наследить. Другого наследства нет.
     Поэтому, решившись привести в порядок свои антарктические записки, я вынужден предварить их небольшим введением. Иначе многие факты оказываются вне времени, а люди безликими. Ну, а поскольку люди – это мое окружение, начну с себя любимого, с двух из трех главных жизненных вех (родился, женился и помре).
     Первое произошло далеко на Востоке у притоков Амура в злопамятном, как теперь говорят, 1937 году.

Я родился в лесной глухомани
У подножья седеющих гор,
Над рекою, что путника манит
Необычным названием Хор…

     Родился то я, а написал эти строки мой родной дядька (по линии матери) Степан Смоляков (дядя Степа), поэт – дальневосточник. Две земли – два уголка нашей страны – жили в его сердце рядом: земля его предков – его отца – многострадальная Беларусь и Дальний Восток. Здесь мы с ним не только родственники… Родители мамы и, естественно, дяди Степы перебрались из Беларуси на Дальний восток во времена Столыпина. Отец же мой по комсомольской путевке в тридцатые годы следующего столетия, т.е. в прошлом веке. Каково? Дед, отец, сын и три века. И восток по-прежнему дальний. Но там у меня осталось не менее двух десятков двоюродных братьев и сестер. У бабушки с дедом было восемь детей, шесть дочерей (Варвара, Евдокия, Софья, Ульяна, Анна, Надежда) и два сына (Василий – погиб под Сталинградом и Степан (1916-1968).

А вот их дети.
У тети Вари - Леонид, Зинаида, Валентина, Лидия, Галина, Виктор.
У тети Дуни - Валентина, Раиса, Надежда, Тамара.
У тети Сони - Лидия, Виктор, Галина, Тамара.
У мамы - Геннадий, Александр, Альбина.
У тети Ани - Людмила.
У тети Нади - Ольга, Володя.
У дяди Васи - Геннадий.
У дяди Степы – Владислав.

     Родословную отца я знаю гораздо хуже, в его родных местах так и не побывал. Родился он в 1910 году в Белоруссии в деревне Старый Стан, Климовического района на Могилевщине. Окончил учительский техникум и по комсомольской путевке махнул на Дальний Восток. После войны окончил высшую партийную школу в Киеве, был секретарем райкома в Сторожинце. Умер отец 11.07.1974 года в п. Кельменцы Черновицкой области, Украина.
Дед по отцу Тарасюгин Тимофей Григорьевич, бабушка – Анна.
У них было шестеро детей - Екатерина, Федор, Макар, Ксения, Филипп, Ефросиния.
Своих двоюродных братьев и сестер, в отличие от рода Смоляковых, не видел и сколько их не знаю. А жаль. Фамилия хоть и редкая, но иногда встречается.

Папа - Филипп Тимофеевич                      Мама - Ульяна Аксентьевна

         Семья ТАРАСЮГИНЫХ - отец, брат Гена, мама, я, сестра Алла.                       1944год. автору 7 лет, 1 класс       бухта Посьет, г.Краскино. 1944год.

  1951год.

г. Сторожинец, Буковина 1951 - 1954 год

     Уже в 1946 году я прочувствовал, что такое тоннели. Добирались мы к отцу (я, мама, старший брат Геннадий и младшая сестра Аллочка) от бухты Посьет через Хасан до столицы освобожденной Кореи Пхеньяна через горные хребты. Поезд нырял из дыры в дыру. Окна в вагонах разбиты. Паровоз дымил. Гарь, темень, сквозняки. Тоннелей там сотни и сотни…
     Сейчас мне не очень понятны мотивы выбора своей профессии. Интеллект как способность анализировать информацию и делать заключение вырабатывается к пятнадцати годам – пишет М.Веллер, - беда в том, что сначала не хватает информации – а позднее отрабатываются, отмирают нервные клетки и по мере накопления информации снижается способность ее анализа. Скорее всего, я предвидел, что эти чертовы тоннели, придется-таки восстанавливать. Но Ким Ир Сену было не до того, а когда решился Ким Чен Ир – я ушел на пенсию.
     В сентябре 1946 года очевидно чтобы уравновесить земной шарик, мы покинули восток (побываю я на родине только через тридцать с лишним лет, поеду в отпуск после первого года работы на БАМе) и целый месяц добирались пассажирским поездом /багаж малой скоростью следом/ до крайнего запада – на Украину в город Черновцы. От пленных японцев к вполне свободным и действующим бандеровцам. Пути Господни неисповедимы или лучше один раз погореть, чем столько ехать. Приехали к самому голодному 1947 году и вместо багажа в наших ящиках и корзинах оказались вполне приличные кирпичи – вес отвечал накладной. Начинали с нуля. Если после Кореи я месяца три не мог смотреть на рис, то после 47 года до сего дня не хочу видеть мамалыгу /буковинский хлеб из кукурузной муки/. Но зато до сих пор с восхищением вспоминаю вкус и запах жмыха из подсолнечника, он был для нас детей вкуснее шоколада. По дороге на запад увидел Москву, Красную площадь. До этого я, как, оказалось, неверно рисовал кремлевскую стену. Закончив на востоке второй класс с похвальной грамотой, в третьем на западе перебивался с двоек на тройки. Думаю, это был внутренний протест – за не купленную по дороге гармонь. Правда, справедливости ради надо сказать, что почти всю первую четверть я изучал в основном географию и природоведение из окна вагона. (Что касается мечты о гармошке, исправить ошибку родителей попыталась через 52 года родная жена Аленка. Купила гармонь. Но, как было сказано выше, клетки не восстанавливаются. Поэтому храню как реликвию. Все продам – гармонь оставлю). Однако время лечит. Гармонь забыта, десятилетка успешно закончена в славном городке Сторожинце и, поскольку вдоль мне уже надоело, поехал поперек Союза. Кстати, я был вторым человеком из истории этого буковинского городка, рискнувшим поехать в Ленинград на учебу, первым по набору военкомата поступил в училище подводников (Дзержинку) брат моей одноклассницы.
     Теплое лето 1954 года. Ленинград. Витебский вокзал. Еще видны разбитые дома. Но, уже ранним утром, чистые, мокрые с бликом солнышка в лужах, пустынные тротуары. И дворники со шлангами, казалось через каждые сто метров.
     Свежо на улице, радостно на душе. Очень помогает сегодня, когда лавируешь по грязным тротуарам и газонам между машинами. Веришь, что это все временно. Будет и чисто и свежо. «Жаль только жить в эту пору…». Студент ЛИИЖТа. Как красиво звучало. А теперь внук должен будет поступать в ПУПС, представляете, в куклы играть что ли? Первое общежитие на проспекте им. Сталина (он же Забалканский, Международный, Московский), дом № 9. Первая, теперь до боли знакомая физиономия Гехи (Виноградов Г.В.). Он дал мне закурить. Я только начинал баловаться. В городе на улицах «Беломор» продавали поштучно. Будут общежития на 7-ой Красноармейской, Большой Посадской. Будут новые лица. Сокурсники, друзья – Македонов Игорь, Степанов Петя, Сильвестров Сережа, Асафьев Юра, Баженов Юра, которых уже нет и другие, ставшие волею судьбы тоннельщиками.
1956 год. Целина. Едем мы друзья. Опять паровоз. В одном товарном вагоне все мужское население уже третьекурсников, в другом – женское. А если бы железнодорожная катастрофа, а? Но мы ничего не боялись. Мы дружно пели – « …едем мы друзья…кондуктор понимает…лишь на сапог свои налипшие окурки… только моя милая самая красивая…ей в другую сторону…». Опять граница Европа – Азия. Сколько раз я ее перееду! Наконец Средняя Азия, Казахстан, совхоз Кайракты. Голая степь, но уже новые домишки и даже хилые на палочках деревца. Сколько собрали урожая, не помню. А как подрался – помню. Голова у обидчика так высоко, что не достать до подбородка. А помогал мне Витя Писковитин, который еще ниже меня и которому больше досталось. Гордые мы были. Но надо было и целину поднимать. Урожай собран. Первый заработок. Первые купленные часы «Москва» (и так бесславно проданные через 12 лет в Африке в Дакаре в обмен на босоножки и страх перед таможней). Странно, но в первые сознательные годы жизни нас вел и направлял лично Хрущев Н.С. Он еще не раз пройдет по нашей судьбе. Но об этом ниже.

       общежитие, 1954.                            Толмачёво, практика, 1955.                                                     Целина, 1956.

  I-MT-39 

Ленинград, практика, 1957 год.                                                                                              Парголово.

09.06.59. Петроградская сторона                                              27.06.59. Московский д. 61, кв. 10

     1959 год. Доучился. Женился. Время ухаживания за Крыловой Валенсией Петровной (кстати, Валенсия – тоже дань тридцать седьмому – «…Гренада, Гренада, Гренада моя…») опускаю. Это было так стремительно и неотвратимо, как гражданская война в Испании.
И начались наши расставания и встречи. Расписались в июне, а уже в августе я опять у столба Европа – Азия. Молодая жена осталась на Московском проспекте дом 61 разносить чужие телеграммы, писать свои письма и ждать пока родное КГБ проверит на вшивость – можно ли ей жить с таким чистым открытым мужем в таком закрытом городке (кстати, тоже чистом), как п/я 9/44, Красноярск, 33. Не прошло и шести месяцев – оказалось можно. Но до сих пор в голове слова из песни –« представить страшно мне теперь, что я не ту».… Но Родина знает, знала. (Это не ельцинские времена, когда всех, кого не пускали в ящик, пустили в парламент. А ведь тоже знали. Но, свобода. И научились применять знания. Знание – сила. Вы заметили, самый большой не отменяющийся праздник при любом режиме. Правильно. День милиции! Один раз только Брежнев Л.И. не вовремя умер.

Красноярск, 33

     А какие фильмы в праздники! Что ни генерал – подлец, что ни прокурор – двурушник. Свобода, однако. А может и специально правду – матку режут, чтобы боялись и зря не лезли с вопросами, не отнимали дорогое время. Одна физиономия генерального прокурора говорит о многом. Мог бы и не усугублять на пресконференциях).
Хрущевская «оттепель» еще очень мало что изменила во внешней политике. Это были годы расцвета закрытых городов, т.н. социалистических. Для всех социализма не хватало, а здесь так сказать социализм по карточкам. Остальным пока – светлое будущее. Ракеты и другие ядерные «игрушки» прятались под землю. Здесь то мы и пригодились. Но годились только мужики – одиночки. А я, получив почти одновременно диплом и штамп в паспорте, обманул проверяющих. Задачка выпала не из легких. Бросать молодую жену и ехать в Сибирь или бросать Сибирь и махнуть на Сахалин по месту ее распределения. Она всегда смотрела дальше и глубже «сибирских руд». Но, хорошо зная историю и веря в жену, выбрал путь декабристов. Все-таки Сибирь – это политические, а Сахалин – уголовники.

1959.08.03. – Управление 9/44. Принят на должность начальника смены.

     Закрытый город Красноярск-33, сегодня открытый – Сосновоборск (?). Городок оказался замечательным, произвел на нас неизгладимое впечатление. Мы это – я, Виноградов, Семьякин, Сильвестров, Степанов, Асафьев, Судейкин, Сопин, Колюшев, Высотин, Баженов и другие молодые специалисты, только что окончившие Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта имени академика В.Н.Образцова Набор был большой. Кроме нас приехали выпускники из других вузов и городов.
     В нескольких километрах от города могучий Енисей. Прижим. Горы. А в недрах гор так называемые «букашки», нет не мы, а настоящие, громадные подземные выработки и нам предстоит такие же строить. А обедают, лечатся и работают - в других, которые уже построены. Все это в несколько этажей. Распределили нас по «хозяйствам» /строительным управлениям/.
     Работали мы не плохо, и жить начинали хорошо. Городок тому способствовал. Он в миниатюре по архитектуре напоминал Ленинград. Проект Ленгипрогора. Получили мы с приездом Аленки комнату в трехкомнатной квартире, купили свой первый диван – кровать. Но, увы. Приехал к нам как-то после вояжа в США и Китай Никита Сергеевич в гости. Мы, ожидая высокого гостя, трое суток не вели взрывные работы, чтобы воздух был чистый и всю обрезную доску-сороковку перевели на настилы-тротуары. Я, после ночной смены, встретил его прямо на платформе электрички, возившей нас на работу в подземелье. Запомнил почему-то лишь загорелую лысину и помятый блестящий зад драпового пальто. Съездил он под землю, походил, посмотрел и, вдруг, заявил: - хватит, вы еще не то поколение, которое должно жить при коммунизме. И ящик (для нас) закрылся. В городке к народу он не вышел. Видно из конспирации. Хотя Би-би-си тут же объявило о посещении им крупного атомного завода под Красноярском.
     Нам предложили несколько вариантов новой работы поближе к Европе, но все те же п/я. Все ленинградцы дружно заявили, что в «ящик больше не играем» и так заторопились домой, что даже не заметили выпавшие из грузовика чемоданы Судейкина, когда добирались из Красноярска-33 в простой Красноярск. Диван-кровать мы не потеряли, он занял свое почетное место в комнате на Московском, 61.
К нему добавился польский «шкап» у которого еще по дороге из магазина Степанов Петя продавил дверцы, усевшись на него.

1960.03.15. –Ленметропроект. Принят на должность инженера.

  Ленметропроект, 1960. На кульмане тоннели Абакан-Тайшет

     Здесь опять мы. Но нас уже меньше. Я, Семьякин, Высотин, Баженов, Судейкин. Нас мало, а денег еще меньше. Но друзей и знакомых стало больше. Здесь появились – Давыдова, Иванова, Кулагин и другие. Поменяли мечи на орало, но нам этого мало, а то, что дают за это – еще меньше. Сравните, соцгород – 2100 руб., город трех революций – 900 рублей. А в молодой семье прибавление, появился наш первенец, сибиряк Максим (сибиряк, потому, что имя мы придумали еще в Красноярске, были уверены в этом). Но ведь кто ищет, тот всегда найдет. И нашли.

                                                                     …И до счастья осталось немного –

                                                                     Лишь догнать, перегнать как-нибудь.

                                                                     Ну, давай, потихонечку трогай.

                                                                     Только песню в пути не забудь.

                                                                     …И другого пути у нас нету!

                                                                     Паровоз наш в тупик прилетел,

                                                                     На запасном пути беспросветном

                                                                     Бронепоезд напрасно ревел!             Т.Кибиров

"Лучше гор могут быть только горы..." Максимка и скалолазка

Сусамыр. Перевал Тюя-Ашу, Тянь-Шань. 3200 м над уровнем моря, 1961 год. Дорога Фрунзе - Ош.

1960.12.17. СУ –128, Главтоннельметростроя. Зачислен прорабом горных работ.

     Киргизия. Автодорога Фрунзе – Ош. Перевал Тюя-Ашу. Высота 3200 м над уровнем моря. Строительство тоннеля. Прорабы – Тарасюгин, Семьякин, Баженов. К зарплате плюс 40% высокогорных. База внизу, в долине. Тоже красивый /но уже открытый/ соцгородок Фрунзе – 33, он детище завода по переработке чего-то из Красноярска – 33. До столицы Киргизии 100 км. Встречаю 1961 год один, без семьи. Аленка и полугодовалый Максим в Питере, ждут вызова.
Мы – «строители дороги в поднебесье, герои труда, борцы за идею – Шура Балаганов, академик Несмеякин и примкнувший к ним Божик», как приветствовал нас небезызвестный Виноградов Гэ. Вэ., которого я цитирую с не меньшим удовольствием, чем К.Паустовского.
Он, хоть и называет нас героями труда и борцами за идею, но не понимает за что нам в поднебесье «выдают такие огромные деньги? За Славкины красивые глаза? Или за твою, Таразюги, милую душу? Стоп, дети. Понял! За сухой закон! Да? Не знаю, как вы можете так жить.…У нас даже иначе нельзя, потому что когда мы пьем, у нас и деньги есть, а когда не пьем, денег нет. Заметь, не наоборот».
     Уже летом семья воссоединилась, мы получили комнату, целых 12 метров. Хрущев уверенно вел нас к светлому будущему. Появился рижский гарнитур, холодильник ЗИЛ-Москва и даже магнитофон «Днепр» (у них уже возраст около полувека, а все служат на даче – советское, значит отличное). А как сервировался стол в праздники. Виноград, груши и прочие абрикосы, а между ними коньяки «Нистру», «Дойна». Это тебе не «Жириновка». И причем здесь колбаса за два двадцать? …Правда, все эти коммунальные прелести внизу у подножия и раз в неделю, на выходные. Остальное время работаем в горах, живем в бараках. Максимка ходит по рукам, то в медпункте, то у мамы на работе в ПТО, то штурмует горные вершины в паре со скалолазкой. Позже мы его подбросим в пригороде бабке-хохлушке, а она смело введет его в свою дворовую компанию животных (куры, утки, поросята). Спускаемся мы как-то с гор и видим картину – Максим ползает на четвереньках в навозе среди этой доброжелательной скотины, а бабка, выпив чарку – отдыхает. На наши причитания отреагировала мгновенно – плюнула на ладонь и вытерла ему мордашку: - хиба цэ грязь?
     Не все однозначно восприняли наш «полет в поднебесье», но куда денешься – кормить семью надо. Виноградов Г.В. одобрил:
«Пьем мы, конечно, за. Против мы не пьем. Мы пьем за автодорогу Фрунзе – Ош. За потертые штаны сотрудников Метропроекта. За высоту 3500 метров над уровнем моря. За орлиные гнезда, которые попадают с этой высоты, сброшенные взрывной волной, и за орлов, из которых упомянутые сотрудники наделают чучел и будут продавать их втридорога. И за самих сотрудников, которые не побоялись оставить теплые стулья Метропроекта и семьи, польские «шкапы» и питерские проспекты и нахально полезли копаться в снеговой шапке Тянь-Шаня. Да. Судьба поплевала на палец и перевернула еще один лист нашей жизни».

  Нас уже четверо. Фрунзе-33, 1963 год.

     Что готовила нам судьба и надолго ли она нас задержит в горной Киргизии, мы и сами не знали. Волновало это и Геху, он спрашивал: - Шура, как долго ты и эти два лоботряса собираетесь ковыряться в небе? По-моему для того, чтобы отдохнуть от Питера, удовлетворить охоту к перемене мест и набить чемоданы бумажками – достаточно 1,5 года. К тому же за этот срок можно не совсем одичать, если работать над собой. Так что я считаю, что летом 62 года самое время для вас оттуда отвалить, вежливо приподняв головной убор и разувшись»…
     Не угадал Геннадий Владимирович, «ковырялись» мы до 1964 года, в результате семья опять увеличилась, в 1963 родилась Злата – Марина (по метрике место рождения – Фрунзе-33, а ведь и у Максима мог быть Красноярск-33, если бы не Никита, испортил географию в биографии).
     Отреагировал на рождение нашей дочери, конечно и Виноградов, не мог он не откликнуться:
«Санька! Привет! Не узнаешь? Да, это я. Геня. Ты меня пересилил. Я ждал, ждал, и наконец понял, что от тебя, паразита, письма не дождешься. Был я у в Питере в декабре текущего (истекшего) года. Видел твоего племянника: мужик – во! Если и Максим такой (а я слыхал, что он у тебя отличный парень) – то я тебя поздравляю. И Аленку тоже. Кстати, что за имена? Злата–Марина – это, наверно, Аленкины трюки. Почему бы не назвать, скажем, Мать–честная–Анфуса. Ну, ну, не обижайтесь, старики, на шутки покалеченного жизнью одиночки»

«И нам не выбиться из круга,            Будем подмигивать друг другу,

Где мы с газетных разворотов        Уже совсем как идиоты».

                                                                                                                  А.Ерёменко

     На двенадцати метрах стало тесно, светлое будущее запаздывало. И, не смотря на успехи в работе, доброжелательную прессу («Комсомолка», «Смена») и даже Грамоту Президиума ВС Киргизии тоо мастери жолдош Тарасюгину, однажды, молча, переглянувшись с женой, я помчался на товарную станцию за контейнером. Но в него не влезли стулья от гарнитура, к счастью их было всего шесть, а не двенадцать. Так и улетели. Без стульев Долго преследовала мысль, что мы что-то потеряли. Особенно Аленку. Стулья были, правда, полумягкие. Ну а вернулись из нашей троицы только мы вдвоем со Славиком Семьякиным. Не вернулся Юра Баженов. И уже не вернется.

1964.02.29. – Ленметрострой, СМУ-9, начальник смены, шахта 404.

     Угол Невского и Марата, шахта 404. Здесь, в центре города начинал я свою метростроевскую биографию. Затем, после Антарктиды, будет снова СМУ-9, потом СМУ-15, Управление Ленметростроя, потом Бамтоннельстрой, ТО-12, ТО-19. И снова Ленметрострой – Тоннельный отряд 3, СМУ-11. А пока…Пока осваиваю, вживаюсь в метростроевскую жизнь. И все идет вроде бы неплохо. Жена заняла мое место в отделе Метропроекта. Она проектирует – я строю, дети мотаются по садам и яслям и уже даже разговаривают. Идиллия.
     Но нам всегда чего-то не хватает, зимою снега…В начале нам попадается мартовский /1964/ номер журнала ЦК ВЛКСМ «Смена» где напечатан большой рассказ А. Скрыпника «Презрение» о наших рабочих буднях на строительстве Сусамырского тоннеля в горах Тянь-Шаня в Киргизии. Приятно. И в этом же номере на следующих пяти страницах – репортаж Василия Пескова – «14 217 км от Москвы» - о зимовке в Антарктиде. Первый маленький звоночек судьбы. В моем левом полушарии уже что- то засело. Проходит еще какое-то время. Второй звонок. Узнаю от собственной молодой жены, что в состав строительного отряда 11-ой САЭ (Советская антарктическая экспедиция) требуется специалист по буровзрывным работам. Заработало уже мое правое полушарие. Начинаю действовать. Судьба отошла в сторонку и наблюдает.
     Специалистом я себя, конечно, считал классным. А как же?! Красноярск-33, там я впервые в жизни увидел взрывчатку и научился отличать ее от глиняных пыжей, Сусамыр. Но этого оказалось мало. Нужен был диплом мастера- взрывника. Диплом ЛИИЖТа в те годы права ведения взрывных работ не давал. И вот, продолжая работать в метрострое, я в течение месяца метался между Питером и Москвой, а в свободное от работы время посещал врачей солидной комиссии Военно-Медицинской Академии.
Наконец, Московский техникум транспортного строительства окончен (заочно, за месяц), диплом в кармане, в порту уже качается на волнах д/э «ОБЬ»…

     …А я с бумагой, где уже «годен» по всем статьям от уха, горла, носа до печени и сердца, стою у последнего врача (зубного) и никак не могу прочесть (при отличном то зрении) и понять небрежно шлепнутый штамп –
«Не санировано»… Н е с у д ь б а …
     Пока я бегаю по поликлиникам и забиваю пломбы туда, где «не санировано», д/э «ОБЬ» с 11 САЭ уходит, а от меня уплывает такая, казалось, близкая и сладкая мечта. А как же судьба? А судьба решила подарить мне сюрприз. Решив, что челночное путешествие туда и обратно на «Оби», не для меня, готовила кругосветное путешествие. Где-то на горизонте замаячило море Черное, порт Батуми, танкер «Волго-Дон»…
В начале января, для пополнения запасов топлива на наших полярных станциях, из Батуми должен был уйти танкер, чтобы успеть к берегам шестого континента до становления припая, до ухудшения ледовой обстановки.
Должен – совсем не значит, что так и будет. Поволноваться придется не только мне, но и руководству Главсевморпути.
А пока… 31 декабря 1965года. Ленинград, Московский, 61 кв. 10. Небольшая советская семья:
                                                            папа Александр         28 лет
                                                            мама Валенсия          28 лет
                                                            сын Максим                 5 лет
                                                            дочь Злата-Марина  2 года
встречает Новый 1966год и решает быть или не быть.
     Быть! Сказала мама Валенсия. Быть! Сказал сын Максим. Быть! Сказала басом дочь Злата - Марина, и папа в знак согласия скромно промолчал.
     3.01.66г. я уволился из рядов строителей метро и был зачислен в Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт (ААНИИ) на должность мастера в состав строительно-монтажного участка станции Молодежная 11-ой Советской антарктической экспедиции..

Автор….. ……Тарасюгин  Александр  Филиппович

Адрес………… залив Алашеева, арболит №1, 67º40'юш

                          45º50'вд, Антарктика

Возраст……... 28 лет от роду, рост – 167 см без шапки, размер обуви – 39 (тапочки), 40 (унты), вес – 61 кг согласно неточных весов в грязном предбаннике, длина брюк – 95 см, длина кальсон – 108 см, размер воротничка – 39.

Семья………... женат, имеет двоих детей, полагается страховая премия (!?) родственникам.

 Медкарта…..  прививки сделаны, группа крови – В (III), зубы  целые, зрение хорошее, бронхиальные трубы функционируют, но здесь суховато.

Пол…………... мужской (ох, как это болезненно ощутимо).